Интервью с экспертом по оценке Асватом Дамодараном. ЧАСТЬ I

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ ИНТЕРВЬЮ с Асватом Дамодараном от The Motley Fool. 

Рана Пританджали: Всем добрый день, это Рана Пританджали, аналитик рубрики «Внутренняя Оценка». Сегодня я с радостью приветствую профессора Асвата  Дамодарана. Он преподает финансы в школе бизнеса Штерна, Нью-Йоркский Университет. Пожалуй, лучший способ представить профессора Дамодарана – это привести пример следующей ситуации: если у вас когда-нибудь возникнут трудности с вопросом по оценке, есть большая вероятность, что вы получите ответ, просто «загуглив» статью или исследование авторства Асвата Дамодарана. К тому же, в 2016 году организация CFA добавила в курс второго уровня главу о Вероятностном методе, написанную профессором Дамодараном. Спасибо, профессор, что присоединились к нам сегодня.  

Асват Дамодаран: Пожалуйста.

Рана Пританджали: Пожалуйста, расскажите нам немного о себе.

Асват Дамодаран: Я прежде всего учитель. Так бы я себя охарактеризовал. Я знаю, что преподавание – это моё призвание. Так случилось, что я преподаю финансы. Если вы спросите меня, кто я, то я — учитель, который преподает финансы. Оценка – это то, что интересует и восхищает меня. 

Я прежде всего учитель. Так бы я себя охарактеризовал. Я знаю, что преподавание – это моё призвание.

Рана Пританджали: Отлично! Я большая поклонница вашей работы в области оценки. Позвольте начать разговор со следующего вопроса: когда вы оцениваете компанию, сколько времени вы тратите на то, чтобы понять бизнес и сколько на оценку? Я понимаю, что первый пункт используется во втором, но есть какой-либо заметный сдвиг, придавая значимость тому или другому?

Асват Дамодаран: Не совсем, поскольку всё зависит от компании. В некоторых компаниях совсем не нужно знать много о бизнесе. Если вы оцениваете «Кока-Колу» как компанию, вам не нужно знать много об их бизнесе. При оценке «Кока-Колы» как компании, кого волнует, что из себя представляет бизнес по безалкогольным напиткам? Это компания с долгой историей и с уже существующей бизнес-моделью, которая работает. Если вы оцениваете такую компанию, как Uber, которая в бизнесе, который в свою очередь только развивается, возможно, вам понадобится понять сам бизнес перед оценкой компании. 

Чтобы избежать ситуации, когда я делаю одно и то же, что никогда не работает в оценке, мне приходится быть гибким. В зависимости от компании я трачу некоторое время на оценку конкурентной среды просто потому, что хорошо знать, какова высокая и низкая маржа, каков высокий возврат от вложенного капитала…. С современными базами данных понять, что из себя представляет сектор, займет 30-45 минут рабочего времени. Это стоит делать в контексте оценки. 

Рана Пританджали: Точно. Возвращаясь к примеру «Кока-Колы», да, вы правы. Шансов операционного просчета там будет меньше, но что вы думаете о планировании, насколько устойчивым будет бизнес? Возможно, 20 лет назад всё было гораздо легче. Вы думаете, это ещё актуально, несмотря на то, что в современном мире люди так быстро меняют свои привычки?

Асват Дамодаран: «Что если», верно? На мой взгляд, предположить «что если» —  трудно. Трудно для каждого. Всё относительно. На самом деле, я думаю, что сейчас моя оценка будет лучше, чем 20 лет назад, поскольку если уровень неопределенности высок, то у людей опускаются руки. Поэтому я считаю немного бессмысленным оценивать такие компании, как Procter & Gamble и Coca-Cola. К тому же, если мир уже настолько устоялся, что вы можете оценивать компанию без каких-либо крупных допущений или прогноза, зачем вы теряете своё время? Кто угодно может сделать то же самое. 10-летний ребенок, вероятно, сможет это сделать. Учитывать неопределенность – это не ошибка системы, а её особенность. Это часть процесса. Кроме того факта, что вам необходимо делать прогнозы, вы также будете много ошибаться, но относитесь к этому спокойно, поскольку это единственный путь оценить инвестирование по достоинству. 

Кроме того факта, что вам необходимо делать прогнозы, вы также будете много ошибаться, но относитесь к этому спокойно, поскольку это единственный путь оценить инвестирование по достоинству. 

Рана Пританджали: Что вы думаете инвесторы имеют в виду, когда они говорят следующее: «Сейчас это компания со стоимостью».

Асват Дамодаран: Вы знаете, судя по тому, что я слышал, они, вероятно, подразумевают, что коэффициент цена/доход меньше 10. Это другой аспект лени, характеризующий ценностное инвестирование прежних времен. Когда я слышу фразу «стоимостная акция», то я чаще всего слышу её от человека, который посмотрел на коэффициент цены/дохода данной акции. Поскольку она по стоимости ниже среднего, он решает называть её стоимостной акцией. Или она приносит дивидендный доход, поэтому это также стоимостная акция. Если это его определение хорошей стоимости, я думаю, у него серьезные неприятности. 

Рана Пританджали: Каково ваше определение «ставки дисконтирования»?

Асват Дамодаран: Ставка дисконтирования – это то, что требуется для безубыточной работы. Вот и всё. Когда инвестируешь во что-то рисковое, необходимо получать высокий доход в сравнении с безрисковой ставкой. О том, как правильно выбрать ставку дисконтирования, можно спорить. Вы можете выбрать ту или иную модель, одних инвесторов или других, но суть ставки дисконтирования остается прежней – это то, что необходимо для безубыточного инвестирования.

Рана Пританджали: Ещё до ситуации с Brexit, ФРС решила не увеличивать процентную ставку. Учитывая, что мы находимся на 8-м году бычьего рынка, означает ли решение ФРС, что инвесторы должны снизить процентную ставку или, в сущности, должна быть снижена требуемая норма доходности?

ФРС практически присваивает себе то, что и так уже происходит, и говорит: «О, смотрите, мы это сделали!», как в «Волшебнике страны Оз».

Асват Дамодаран: В отличие от многих людей, я не думаю, что ФРС оказало большое влияние на процентные ставки. ФРС не устанавливает ни единой ставки. Всё, что она устанавливает, - это ставку по федеральным фондам, по которой банки берут в долг друг у друга. Единственная причина, по которой ставки сейчас низкие, это медленная инфляция и медленный экономический рост. ФРС практически присваивает себе то, что и так уже происходит, и говорит: «О, смотрите, мы это сделали!», как в «Волшебнике страны Оз». Мнение о том, что ФРС каким-то образом снизила ставки, мне кажется смешным, потому что с другой стороны ФРС может повысить ставку до 4,5%. Но такого не случится. Мы живем мире, в котором медленная инфляция и медленный рост реального сектора экономики. Если существуют два этих факта, процентная ставка будет оставаться низкой, хочет этого ФРС или нет. Я думаю, мы находимся в других рыночных условиях, при которых процентные ставки, свободные от риска более низкие, а ставки с высокими надбавками за риск более высокие. Стоимость акционерного капитала в акциях не изменилась с 2007 года, она составляет около 8%. Что изменилось, так это состав указанной стоимости, который в 2008 году включал 4% безрисковой процентной ставки и 4% рисковой надбавки. Сегодня состав стоимости составляет 2% безрисковой процентной ставки и 6% рисковые надбавки. Я не вижу подтверждение существующему мнению, что ставки дисконтирования снизились за последние 10 лет, и по этой причине акционерный капитал вырос. Я не вижу основания для подобного заявления, поскольку вижу я совсем другое, когда смотрю на цифры.